Старинные фонари на подставке. Железная палка воткнутая в деревянное основание удерживает на крюке металлическую корзинку со стеклянными окошками. Внутри должен скрываться сосуд с маслом, фитиль и тонкая ниточка запала. Только вот “палки” очень напоминают боевые посохи с лезвиями на концах. А что налито в сосуды, можно узнать, лишь заглянув внутрь. И если там кровь…Двадцать четыре фонаря, стоящие на травке, так просто уронить навстречу друг другу, складывая звезду!

Не отводя взгляд от плаца, лысый парень в дорогом, но простом камзоле быстро оглянулся и коротким свистом подозвал ближайшего официанта:

– Быстро зови Илькара! И того старика, который расшифровывал летописи!

Парнишка в белой куртке отреагировал мгновенно: не зря Ночной король распорядился отправить на свадьбу лучших. Через бесконечные пять минут из восторженной толпы гостей выбрался ас Мидар и хмуро посмотрел на молочного брата: ему непросто было исчезнуть из эпицентра событий.

Первая пара молодоженов уже уселась за специальный стол и с интересом ждала выхода второй пары. Ночной король должен был по замыслу Аллы Николаевны страховать лорда Рангарра от дурацких слов и поступков. Ранить нежную невесту не хотел никто, но мало ли что скажет изумленный жених?

Эвиор понимающе кивнул и показал жестом “две минуты”. Вскоре из толпы выбрался, пыхтя от натуги, старичок в пышном старомодном платье. Поправив бархатную шляпу, похожую на сплющенную кастрюльку, он подошел к Эвиору и недовольно пробормотал:

– Молодой человек! Разве можно так!? Меня выдернули из кресла со словами: “Топай кочерыжка, с тобой побазарить хотят”! Что за слова? Где уважение?

– Простите этого мальчика, мэтр, – Эвиор обаятельно улыбнулся, сверкнув белыми зубами. – Он не понял, что я просил вежливо пригласить вас для беседы. Скажите, у вас найдется с собой изображение звезды жертвоприношения на Поле Павших?

Магистр истории тут же собрался, поправил маленькие круглые очки и вынул из складок своей мантии футляр с бумагами.

– Кое-что есть, молодой человек, вот это копия изображения из летописи Хевара, а это она же, но из летописи Аль-Сумали.

Приспешник Ночного короля, не тушуясь, подтянул ближе еще одного помощника, развернул спиной, чтобы удобно было раскладывать свитки, и через полминуты ткнул локтем молочного брата:

– Илькар, посмотри сначала сюда, а потом туда! – и указал на плац, превращенный в танцпол.

Ночному королю потребовалось не больше минуты, чтобы соотнести схематичный рисунок с реальными предметами на лужайке. Он выдохнул сквозь зубы и повернулся к ученому:

– Мэтр, если я правильно помню, ритуал был проведен на рассвете? Это принципиально для подобных магических действий?

– Нет-нет! Что вы! – от возмущения историк даже руками замахал. – Битва продолжалась три дня, и только к вечеру четвертого, маги решились уйти.

– К вечеру? – покивал Эвиор, понимая, что солнце перевалило за полдень, вот-вот выйдет вторая невеста, и лучшего времени для жертвоприношения не найти. Он еще раз взглянул на танцевальную площадку, приподнятую над землей, на скамейки, больше похожие на ящики, накрытые щитами, на “закусочные столики”, снабженные жидкостями в кувшинах, ножами и коробами с “едой”. – Мы идиоты! – выдохнул приспешник, – жертвоприношение уже идет!

– Что? – Ночной король непонимающе нахмурился.

– Посмотри на Поле Павших. Они уже все здесь. Жертвы! Тела лежат под паркетом. Фонари составляют звезду. Их стойки – наверняка те самые копья. И вместо масла в них кровь тех, кто лежит под досками. Остальные в скамейках. Среди ножей для фруктов лежат ритуальные ножи, а кровь заклинателей заранее слита в кувшины!

– Ты бредишь! – ас Мидар нахмурился, перешел на магическое зрение и подавился собственным возгласом: все было так, как говорил его молочный брат!

Кто-то искусно скрыл все магические проявления, но сейчас невинный с виду лужок пульсировал алым цветом, а кровавые нити тянулись от него к брачному камню!

– Зачем туда? – вскинул брови Ночной король, знаками подзывая к себе своих людей. Что бы там ни было, сейчас им понадобятся все их силы.

– Взгляни на схему, – мертвым голосом ответил Эвиор. – Мы идиоты. Они не могли сдвинуть драконов с места. Те сражались в своем естественном облике. Поэтому кровь драконов добавили последней, просто подойдя к их телам с сосудом, в котором уже была кровь магов! А теперь быстро вспоминай, что всегда возит с собой полковой храмовник?

– Брачную чашу…. – Илькар прервал речь и обернулся туда, где в распахнутых дверях Академии появилась невеста.

Арреми страшно нервничала. Вся затея с таинственной Тенью вдруг стала казаться ей несусветной глупостью. Однако было поздно бежать к Рангарру: она уже шла по коридору, опираясь на руку мастера Мура. Ювелир не торопился, вел невесту черепашьим шагом. Позволял обдумать самый важный и решительный шаг в ее жизни. А еще он нес футляр с мечом и кинжалом.

Сама драконица придерживала юбку и старалась не упасть, потому что не видела дорогу из-за плотной, почти непроницаемой вуали, обшитой по краю “драконьими слезами”. Ткань выглядела невесомой, но была практически непрозрачной. В декольте прятался амулет, маскирующий ауру и запах, руки скрывали шелковые перчатки, короткие, чтобы легко было их снять. Даже фата была закреплена в прическе всего одной шпилькой, достаточно было вынуть ее, и ткань соскользнет, открывая жениху лицо Тени.

Все эти уловки помогла придумать и воплотить Алла Николаевна. Она опасалась, что лорд Рангарр не обрадуется, увидев Арреми на месте его возлюбленной, но секрет поддерживала всеми силами, уговаривая девушку сначала выйти замуж и только потом открыть лицо.

– Это, конечно, высшая степень доверия от мужчины, – говорила она, помогая заплетать косу невесты вместо матери, – но ректор влюблен в миф. В Тень, вызывающую у него восторг. Прежде, чем он поймет, что ты – это ты, он, как и всякий мужчина, успеет наговорить и натворить глупостей.

– Я хочу выйти замуж честно, – опускала глаза Арреми, – если ему нужна Тень, он знает, где ее искать!

– Ох, как у вас все сложно! – уже улыбалась мастер-библиотекарь, осторожно закрепляя косник с цветами чертополоха и драконьими слезами.

До солнечного крыльца оставалось всего несколько шагов. Сердце Арреми застучало, губы пересохли, рука с неженской силой вцепилась в рукав идущего рядом мастера, а он с неожиданным теплом спросил:

– Любишь его?

– Люблю! – еле выговаривая слова от ужаса, прошептала драконица.

– Тогда вперед! – и потянул к двери.

Появление невесты встретили дружным гудением, перешедшим в настороженное молчание. Никто не знал даже имени возлюбленной ректора, и все ждали ее появления, чтобы сказать друг другу: “Я тебе говорил” и обменяться монетами, поставленными на кон. А благородная леди вышла на солнечный свет в потрясающем платье, расшитом “драконьими слезами” и… в густой, многослойной вуали!

У гостей чуть косоглазие не случилось от попыток увидеть одновременно невесту и реакцию жениха на такой сюрприз.

Однако ректор не зря столько лет был придворным, он и глазом не моргнул – подошел ближе, протянул невесте руку и медленно повел ее к алтарю. Только хорошо знающий его лорд Арролл, прощенный и допущенный на торжество, заметил, как шевельнулись чуткие ноздри жениха в надежде уловить запах нареченной.

Торжественным шагом подойдя к алтарю, невеста вдруг повернулась к жениху и что-то сказала. Никто из стоящих поблизости ее слов не услышал, а вот повелительный жест заметили все. Мастер-ювелир, следующий за парой чуть в стороне, немедля приблизился и встал так, чтобы все могли увидеть футляр, который он держал в руках. Невеста коснулась кончиками пальцев своей груди и ее голос взлетел над толпой:

– По традиции невеста получает от жениха свадебный подарок со “слезами дракона” и дарит в ответ саму себя. Свое имя, свое тело, свою честь. В этот торжественный день я хочу вручить своему будущему супругу подарок с “драконьими слезами”, которые сама собрала на “Драконьей косе”, чтобы получить в ответ имя, тело и честь лорда Рангарра!